Королевские казематы.

За свою более чем 9-вековую историю лондонский Тауэр был и крепостью, и резиденцией английских монархов, и военным складом, и хранилищем королевских регалий, и монетным двором, и обсерваторией, и музеем, и даже зоопарком. Но самую громкую и печальную славу он снискал себе как государственная тюрьма, в которой содержались не просто узники, а заключенные политические, дерзнувшие противостоять как Трону, так и Алтарю. Тауэр, находящийся в восточной части Лондона, до сих пор внушает уважение своими суровыми средневековыми башнями и служит напоминанием о зловещем прошлом страны, являясь своеобразной каменной летописью Англии.

Осень 1066 года стала для Англии временем больших перемен. Герцог нормандский Вильгельм, собрав 700 кораблей и войско в 32 000 человек, высадился на южном берегу острова. Наголову разбив англосаксонского короля Гарольда II под Гастингсом, он торжественно въехал в Лондон и короновался в Вестминстерском аббатстве, став Вильгельмом I.

На развалинах деревянных англосаксонских поселений нормандцы возводили каменные башни, обнесенные высокими стенами, называвшиеся castle. Эти военизированные замки, по замыслу Вильгельма, должны были защищать новых хозяев страны от враждебно настроенного местного населения, а еще служить средством устрашения непокорной англосаксонской знати. Образцом таких castle’s и стал лондонский Тауэр, построенный у стен Сити. Творцом этой «дворцовой крепости» хроники называют Гэндальфа, епископа Рочестерского.

Собственно, Гэндальф только положил начало Тауэру, соорудив его «сердцевину» — Белую Башню, или, иначе говоря, Белый Тауэр. Это сооружение, строительство которого завершилось в 1097 году, было самым высоким во всем Лондоне и представляло собой каменный четырехугольник, уходящий ввысь почти на 30 м, состоящий из четырех ярусов: подземелье, нижний, банкетный и парадный этажи.

Со смертью Завоевателя в 1087 году английская корона досталась его сыну — Вильгельму II Рыжему. Его ближайшим советником стал епископ Даремский Ральф Фламбард, один из строителей Тауэра. Человеком он был вздорным, одинаково нелюбимым как нормандскими баронами, так и англичанами. После гибели Вильгельма Рыжего лондонцы арестовали епископа, и новый король Генрих I, прозванный Ученым, вынужден был заточить прелата в Тауэр. Впрочем, последний был там скорее гостем, чем узником: Фламбард жил в кабинете банкетного этажа, окруженный многочисленной прислугой. Дело кончилось тем, что в один из зимних вечеров Ральф напоил стражу и сбежал по веревке, привязав ее к решетке окна.

В 1135 году король Генрих умер, подавившись рыбной костью, и на престол взошел Стефан, внук Завоевателя. После долгой междоусобной войны Стефан объявил своим наследником Генриха Плантагенета из Анжуйского французского дома, который стал английским королем Генрихом II. В царствование его сына — Иоанна, прозванного Безземельным, в Тауэр попала первая женщина — Матильда Фицуолтер, которую трубадуры называли не иначе, как Прекрасной Мод. Иоанн в свое время решил ее соблазнить, но получил отказ. И тогда заточил Мод в одну из башен Белого Тауэра, надеясь, что она «образумится». Но и это не вразумило юную леди, и тогда король коварно послал ей отравленное яйцо.

Сын Иоанна Безземельного вошел в историю как Генрих III Строитель. При нем Тауэр обрел свой практически современный вид. Главным каменщиком короля был Адам де Ламбурн, однако зачастую распорядителем работ выступал сам король. Водяные ворота, впоследствии названные воротами Предателей, Колыбельная башня и Фонарная башня, в которой он оборудовал себе спальню и кабинет, обязаны своим возникновением именно этому королю. К тому же по приказу Генриха III внутренние покои были украшены фресками и лепниной, а часовни — витражами, скульптурами и резьбой.

Именно во времена Генриха III Тауэр стал делиться на Внутренний и Внешний дворы. Внутренний, спроектированный еще Гэндальфом, заключал в себе древнейшие сооружения и был собственностью монарха, его твердыней, где он жил сам и держал в оковах своих врагов. Здесь он хранил казну и регалии, которые показывались народу только в дни коронаций, здесь находились его собственная часовня и частная плаха. В этот двор простому люду дорога была заказана.

Но зато ему принадлежал двор Внешний. Большей частью спланированный Генрихом III, он также имел несколько башен, а его территория, занимавшая пространство от стены до Темзы, состояла из переулков и укреплений, защищавших пристань. С пристани в Тауэр вели три лестницы — Королевская, Водяная и Галерная. По первой в укрепление поднимались короли и высокопоставленные лица, по двум вторым — государственные преступники.

При Генрихе III (1206—1272 годы) был созван первый английский парламент, что, впрочем, отнюдь не мешало королю править самостоятельно. Верховный судья Губерт де Бург публично осудил его за стремление к самовластью — и был брошен в Тауэр, однако затем выпущен. Как шутил один из членов тогдашнего парламента, король был не только хорошим зодчим, но и отнюдь не плохим тюремщиком. И Генрих это подтвердил еще как минимум один раз, когда в Тауэре оказался Вильям ле Мариш, обвиненный в покушении на короля. Ле Мариш был схвачен, закован в цепи и вскоре казнен.

Сын Генриха Эдуард I объединил Англию и Уэльс. Но в процесс объединения вмешался французский король Филипп IV Красивый. Воюя с Англией за Гасконь, он решил приобрести союзника в лице шотландского короля Джона Балиоля. Балиоль было объявил Эдуарду войну, но в конце концов сдался без сопротивления и был препровожден в Тауэр. Средства на его содержание отпускались с учетом его положения: ему позволялось иметь лошадей и свору собак, в его распоряжении был целый штат слуг — свита, пажи, егеря, щитоносцы, портной, прачка, дворецкий, хлебопек и брадобрей. С него, собственно, и начался список царственных узников Тауэра.

Гораздо более кровавой была история шотландского повстанца Уильяма Уоллеса, развернувшего против англичан непримиримую войну. После поражения он был брошен в королевскую тюрьму и в 1305 году казнен с ужасающей жестокостью. А в результате остался в веках национальным героем Шотландии.

Властолюбие внука Эдуарда, молодого Ричарда II, привело к созданию оппозиции, во главе которой встали герцог Ланкастер и граф Норфолк. В итоге Ричард приговорил их к ссылке: Норфолка к пожизненной, а Ланкастера к шестилетней. Однако сам король был вскоре арестован и препровожден в Белый Тауэр, а в сентябре 1399-го парламент принял акт о его низложении.

Падение дома Плантагенетов повлекло за собой войну за английский престол между двумя семьями — Ланкастеров и Йорков, известную как война Алой и Белой розы. Победа в ней осталась за Белой розой. Генрих VI Ланкастер стал узником в собственном замке (он просидел в Тауэре 18 лет и умер при загадочных обстоятельствах).

Английскую корону надел Эдуард Йоркский, ставший Эдуардом IV, чему немало поспособствовал его младший брат Ричард Глостер.

В 1483 году король неожиданно умер, оставив после себя двух сыновей. Старший из них, Эдуард Уэльский, должен был наследовать корону, но до его совершеннолетия делами управлял регент —Ричард Глостер, дядя принцев. Между тем на заседании Королевского совета епископ Батский сделал сенсационное заявление: покойный король Эдуард был двоеженцем и, стало быть, сыновья его — бастарды. В итоге регентство Ричарда «завершилось» его коронацией, а племянников — 12-летнего Эдуарда и 8-летнего Ричарда — отправили в Белый Тауэр. Дальнейшая же их судьба покрыта мраком. По распространенной версии, Ричард III приказал задушить их, а трупы замуровать под лестницей. Через 200 лет в Тауэре были найдены скелеты двух юношей — и легенда обрела «плоть».

Благодаря Шекспиру имя Ричарда III и сегодня остается синонимом жестокости и вероломства. Многие помещения Тауэра хранят память о его злодеяниях: по его приказу в Уэкфилдской башне был зарезан слабоумный Генрих VI, последний Ланкастер, в Галерной башне утоплен в бочке с вином герцог Кларенс, во дворе Тауэра обезглавлен лорд Гастингс, в Садовой башне умерщвлены его малолетние племянники (с тех пор башня получила название Кровавой).

Ричард III погиб на поле битвы в 33 года, и в Англии наступила эпоха Тюдоров. В отличие от основателя этой династии, Генриха VII, его сын Генрих VIII обладал истинно королевской внешностью — высоченным ростом, силой, величественной осанкой. И тем не менее семейная жизнь короля складывалась неудачно (он был женат шесть раз). Легкость и быстрота, с которой он менял своих жен, чтобы иметь сына-наследника, поражала всю Европу. В 1509-м он женился на испанской принцессе Екатерине Арагонской, вдове своего брата, которая была старше Генриха на 5 лет. Они прожили вместе 24 года, но все их сыновья умирали в младенчестве. В конце концов Генрих вынужден был объявить этот брак недействительным. Папа Римский отказался признать этот поступок правомерным, и тогда король, некогда ревностный католик, разорвал всякие отношение с Вечным городом. Объявив себя «высшим на земле главой церкви Англии», он удалил Екатерину в монастырь и 19 мая 1533 года отпраздновал в Тауэре свадьбу с ее фрейлиной Анной Болейн. Кстати, именно по ее «подсказке» в Тауэр были отправлены епископ Джон Фишер и Томас Мор (гуманист, автор знаменитой «Утопии») — слишком уж рьяно они критиковали развод короля с Екатериной.

...Между тем Анна родила дочь, а не сына, и король, который к тому времени уже увлекся молоденькой Джейн Сеймур, обвинил Анну в супружеской измене. Ее обезглавили в Тауэре через 12 часов после развода в день трехлетней годовщины свадьбы. Пятой женой стареющего сластолюбца стала юная Екатерина Говард — кузина Анны Болейн. Но ненадолго... Некий благожелатель донес королю, что двое его придворных отлично «знают о родинке на ее теле». Король пришел в бешенство, а несчастные обвиняемые, как и королева, были брошены в каземат. В течение 10 дней им не давали спать, мучая перекрестными вопросами. Показательные казни продолжались три дня. Екатерина Говард была похоронена в часовне Святого Петра «в оковах» — рядом с Анной Болейн...

Самая знаменитая жена Генриха VIII, Анна Болейн, была казнена на лужайке Тауэр-хил в 1536 году. Ее призрак неоднократно видели как на этой лужайке, так и в Королевской часовне Белого Тауэра. Вот случай, записанный в 1882 году со слов капитана охраны. Однажды ночью, обходя крепость, он увидел в этой часовне свет. Приставив к окну лестницу, он стал свидетелем странной сцены: по часовне двигалась процессия рыцарей и дам, облаченных в костюмы времен Тюдоров. Впереди выступала элегантная дама, которая почему-то все время отворачивала свое лицо от капитана. Фигурой она очень напоминала ту, которую он, по его словам, видел на портретах Анны Болейн. После повторного прохода мимо алтаря вся процессия исчезла — и свет потух.

Есть мнение, что эта процессия наблюдается ежегодно — в день страшной казни Маргарет Пол, графини Солсбери, совершенной в 1541 году. Эта пожилая леди (ей было за семьдесят) пострадала из-за того, что ее сын кардинал Пол поносил религиозные доктрины Генриха VIII и даже кое-что делал в интересах Франции. Когда король понял, что кардинала ему не достать, он приказал казнить его мать.

Годы правления дочери Генриха VIII от его первого и, пожалуй, самого «законного» брака Марии Тюдор стали для страны проклятым временем, недаром в истории она получила имя Кровавой. Лондонские тюрьмы, включая Тауэр, были переполнены настолько, что в темницы пришлось обратить все церкви города. Самое «громкое» дело в то страшное царствование было связано с именем Джейн Грей, или, как ее называли, леди Джейн, которую Королевский Совет прочил на трон «взамен» католички Марии. Она действительно была провозглашена королевой, но смогла пробыть ею всего 9 дней. После чего была арестована, а на трон взошла Мария I. В страстную пятницу 1554-го во внутреннем дворе Тауэра на голову юной Джейн опустился топор палача.

Пока страна пребывала под властью католиков, протестанты ожидали благословенного дня, когда на престол взойдет другая дочь Генриха VIII, от Анны Болейн, — Елизавета. Обыкновенно случалось так, что короли становились пленниками Тауэра. Елизавета же явила собой редкий пример обратного хода событий: заключенная своей сводной сестрой в Тауэр (как «незаконнорожденная» и не имеющая прав на престол), она провела в его стенах два месяца, а год спустя приняла корону, которую сохранила в течение 45 лет. Она не подписывала смертных приговоров до тех пор, пока в Англии не объявилась Мария Стюарт — низложенная и депортированная королева Шотландии, и при этом дважды вдова. Страстная натура вовлекла экс-королеву в водоворот политических интриг. Ее имя и происхождение неоднократно использовались для организации заговоров, целью которых было свержение Елизаветы, за что Мария не единожды оказывалась узницей Тауэра. Но Елизавета не спешила нанести своей сопернице смертельный удар. А вот любовник Марии Стюарт — герцог Норфолк — после участия в заговоре был препровожден в Тауэр, а в 1572 году там же и казнен. Взойдя на эшафот, он воскликнул: «Я первый страдаю в царствование Ее Величества. Дай Боже, чтобы я был последним!» Однако спустя 14 лет Мария Стюарт все же была обезглавлена. В 1601 году та же участь постигла Роберта Деверо, графа Эссекского, бывшего фаворита Елизаветы, вздумавшего поднять против нее мятеж. Сидя в Тауэре, Деверо писал королеве письма прощения, но они оставались безответными. Ему отсекли голову на Тауэр-хил. Одна из башен теперь носит его имя.

Знаток философии, истории и древних языков, бретер и игрок, завсегдатай кабаков, первая рапира Англии, Уолтер Рэйли вызывал восхищение современников. Сочиненные им песни приводили в восторг Эдмунда Спенсера, а Бен Джонсон советовался с ним в вопросах драматургии, Бэкон считал за честь состязаться с ним в красноречии, Майерн брал у него уроки физики, а корабелы учились у него строить морские суда. Сам лорд-адмирал Англии однажды оказал ему неслыханную честь, смахнув пыль с его сапог. Рэйли завез в Англию табак и картофель.

Уолтера Рэйли бросали в королевскую тюрьму трижды. Большая часть его заточения прошла в Кровавой башне и Садовом доме, где одна из террас до сих пор называется Прогулкой Рэйли. Современники говорили, что за время его пребывания в Тауэре «королевская тюрьма превратилась в Академию наук и искусств». В тюрьме его посещали поэты, ученые и изобретатели; в Садовом доме Рэйли дистиллировал спирты и эссенции, здесь же он изобрел свою знаменитую тонизирующую микстуру, названную его именем, нашел способ перегонки соленой воды в пресную и написал свои фундаментальные труды: «Трактат о кораблях», «Прерогативы парламента» и многотомную «Всемирную историю».

Вряд ли вызовет удивление тот факт, что он был фаворитом Елизаветы. Впрочем, она же и заточила его в Тауэр в первый раз — за то, что он тайно женился на Элизабет Токмортон. И только счастливый поворот судьбы принес Рэйли и его жене освобождение.

В 1603-м умирающая Елизавета утвердила наследником престола сына Марии Стюарт шотландского короля Якова VI — и тот стал английским королем Яковом I. Ничтожный и трусливый, к тому же католик, симпатизирующий Испании, он вызвал недовольство английских патриотов. Среди них был, разумеется, и Рэйли. За что и попал в Тауэр во второй раз. Казалось, его ничто уже не могло оттуда вызволить.

Но в 1616-м Рэйли сообщил Якову о том, что ему вроде бы известно о существовании в Гайане золотых рудников, и просил позволения уехать туда, чтобы начать разработку. И король согласился. Прибыв в Южную Америку, Рэйли разграбил испанские колонии и утвердил там британский флаг. Взбешенный испанский король потребовал от Якова для королевского пирата смертной казни, и Рэйли в третий, теперь уже последний раз, очутился в Тауэре. Вскоре Яков подписал смертный приговор. Тюремщик зачитал этот приказ Уолтеру Рэйли в 8 утра 29 октября 1618 года. Тот вскочил с постели, поспешно оделся и вышел из комнаты. В дверях его встретил брадобрей: «Сэр, мы еще не завивали вашей головы сегодня». «Пусть ее причешет тот, кто ее возьмет», — ответил Рэйли.

На эшафоте он вел себя с обычным пренебрежением к смерти. Когда все было кончено, в толпе среди общей тишины кто-то воскликнул: «Где мы найдем еще такую голову, чтобы снести ее с плеч?»

В правление Карла II (1630—1685 годы) ирландский авантюрист полковник Томас Блад, герой Гражданской войны, сражавшийся на стороне Оливера Кромвеля, попытался похитить драгоценности английской короны. 9 мая 1671 года Блад с двумя сообщниками явился в Тауэр под тем предлогом, что ему и его друзьям очень хочется взглянуть на королевские регалии. А сделать это Бладу было нетрудно — незадолго до этого он вошел в доверительные отношения с хранителем и уж совершенно усыпил бдительность последнего, предложив заключить брак между его дочерью и своим племянником. Когда ни о чем не подозревавший хранитель показывал посетителям королевские регалии, те неожиданно сбили его с ног и, прихватив сокровища, пустились наутек. Однако довести до конца свой дерзкий план им так и не удалось — вскоре все трое были схвачены и заключены в тауэрскую темницу.

Но арестованный Блад заявил, что разговаривать он будет только с самим королем. Содержание той беседы осталось тайной, но после нее Карл II назначил ему пенсию в 500 фунтов и выделил земельный участок. Некоторые историки полагают, что именно Карл намеревался с помощью полковника похитить королевские регалии, чтобы инкогнито продать их «на сторону», так как в то время очень нуждался в средствах. Смотритель же сокровищ за понесенный моральный и физический ущерб получил от короля 200 фунтов.

Восстания шотландцев, вызванные отстранением Стюартов от власти, привели к тому, что Тауэр заселили шотландские лорды. Шестеро из них были приговорены к смертной казни. Когда наутро комендант тюрьмы отправился в Наместничий дом, чтобы зачитать смертникам указ, обнаружилось, что одному из лордов удалось бежать. Его жена подкупила стражу, проникла в тюрьму, переодела мужа в женское платье и вывела его оттуда. Узнав об этом, король Георг I, понял всю комичность происшедшего и лишь развел руками: «Для человека в положении милорда действительно больше нечего было делать». Видимо, к XVIII веку Тауэр стал не столь уж неприступен...

После поражения в апреле 1746 года принца Карла Эдуарда Стюарта при Каллодене 50 знатных горцев были признаны Парламентом виновными в государственной измене и повешены, а шотландский лорд Саймон Ловат после недолгого заключения стал последним обезглавленным на Тауэр-хилл человеком благородного происхождения, побывавшим в стенах королевской тюрьмы.

В 1820-м Тауэр «посетил» депутат Фрэнсис Бардет, проповедующий «свободу, равенство и братство». Десять недель Бардет жил в Тауэре, причем вместе с семьей, там его посещали и друзья. Охранники смотрели на него как на своего друга. Перед тем же как покинуть Тауэр, Фрэнсис отправился к коменданту и горячо поблагодарил его за любезное обращение.

Потеря Тауэром «королевского статуса» усугубилась еще и делом «заговорщиков с улицы Кэто» — нескольких голодранцев, задумавших «обустроить» Англию, убив всех 15 министров. Суд приговорил их к смертной казни, после чего они очутились в Тауэре: хорошая еда, прислуга, камин и чистая постель сделали несколько последних дней их жизни гораздо приятнее, чем обычно бывало на воле...

В XIX веке Тауэр на время перестал быть королевской тюрьмой. И хотя на долю Ее Величества королевы Виктории выпало немало восстаний и покушений на монаршью жизнь, она придерживалась того мнения, что жажда царственной крови является признаком умопомешательства. Поэтому за долгие годы ее правления все мятежники препровождались в Бедлам (сумасшедший дом).

XX век добавил к числу узников Тауэра несколько новых имен, причем преимущественно немецких. В 1915-м первой жертвой нового времени стал Карл Ганс Лоди — 39-летний морской офицер, обвиненный британскими властями в шпионаже в пользу кайзеровской Германии и приговоренный к расстрелу на «стуле смерти» — таким образом в рутину тауэровских экзекуций было внесено некоторое разнообразие.

В сентябре того же года в Тауэр был брошен 25-летний Фернандо Бушман, скрипач, также обвиненный в шпионаже. Рассказывают, что всю ночь перед казнью он играл на скрипке — за всю тысячелетнюю историю Тауэра его мрачные казематы никогда не слышали Моцарта.

Наиболее «громким» узником Тауэра в XX веке стал Рудольф Гесс, личный секретарь и заместитель Гитлера по партии. В 1941 году он прилетел в Лондон с предложением мира (так называемая «миссия Гесса»). Его продержали в Домике Королевы с 17 по 21 мая 1941-го, после чего перевели в другую тюрьму.

Со времен Вильгельма Завоевателя каждый заключенный королевской тюрьмы заносился в «Книгу узников». В результате «Книга» составила несколько массивных томов, куда были помещены имена всех осужденных, их приговор, время пребывания, место заключения. Список только наиболее почетных, высокопоставленных узников составил 730 человек, в том числе 17 женщин. За всю историю Тауэра здесь сидело 10 узников королевской крови, из которых 6 были казнены. Из высокопоставленных особ в королевской тюрьме умерли 6 человек, причем один покончил жизнь самоубийством и один умер от разрыва сердца, узнав о собственной реабилитации.

Полный список решившихся на побег составил 37 человек. Из них были пойманы и возвращены в тюрьму 8: четверо казнены, один умер, трое в дальнейшем помилованы. Последний побег из Тауэра совершили в 1722 году Келли Джордж и Лэйер Кристофер: первый бежал успешно, второй был пойман и повешен.

В 1470 году в Тауэр был заключен и казнен его бывший констебль Джон Типтофт по обвинению в зверствах, учиненных им в Ирландии.

В 1307-м в Тауэре содержались рыцари-тамплиеры. Орден был распущен. Самое же «массовое» заточение датировано 1282 годом — тогда в Тауэр были брошены 600 евреев. Многие из них были казнены.

Пример принцессы Елизаветы, коронованной после пребывания в Тауэре, был не единственным. После смерти Генриха V принц Яков четырежды побывал в тюрьме. Освобожденный на условиях женитьбы на кузине Генриха VI в 1424 году, он стал королем Шотландии.

В XX веке в Тауэре были расстреляны 11 иностранных шпионов. Последним узником королевской тюрьмы стал Рудольф Гесс.

Католическая церковь канонизировала 7 узников Тауэра (в их ряду Томас Мор), казненных за отказ признать духовную власть Генриха VIII (1534 год, канонизированы в 1935-м и 1970-м), и одного, невинно осужденного по подозрению в «Пороховом заговоре» (1605 год, канонизирован в 1970-м).

Условия и правила содержания узников в Тауэре окончательно установились к XV веку. Управление тюрьмой находилось в руках Констебля, человека, как и сами узники, благородного происхождения и высокого звания. При заточении в Тауэр имущество опальных конфисковывалось, и государственное казначейство из этих средств выдавало Констеблю деньги на их содержание. Так, на герцога отпускалось 5 фунтов в неделю, графа — 40 шиллингов, барона — 20, рыцаря — 10. Простолюдины не имели права «сидеть» в Тауэре, и если они порой попадали туда, то это вызывало протесты Констебля, вынужденного оплачивать их содержание за собственный счет. Сохранились письменные жалобы Констеблей о том, что такой-то не имеет права быть узником Тауэра и его следует перевести в другую тюрьму или отпустить.

Источник: Алексей Шлыков, Журнал "Вокруг Света"