27 июля 1953 года подписанием соглашения о перемирии завершилась Корейская война. Однако и на Севере, и на Юг считали, что рано или поздно война возобновится - и готовились к новому раунду борьбы за господство на всем Корейском полуострове.
Северокорейские генералы знали, что в следующей войне им понадобится оружие, которое сможет поражать цели на всей территории Южной Кореи. Особой надежды на бомбардировочную авиацию не было - все понимали, что в случае войны превосходство в воздухе будет у противника, так что у северокорейских бомбардировщиков не останется шансов прорватся к целям в глубине обороны южан. Наиболее очевидным выходом из положения казались ракеты.
Однако тут возникало немалое препятствие. Несмотря на периодические заверения в «вечной и нерушимой дружбе», Пхеньян и Москва друзьями никак не являлись. Еще в конце 1950-х годов Ким Ир Сен решительно и жестоко расправился с просоветскими и прокитайскими деятелями в своем окружении. С тех пор он правил своим уделом единолично, не слишком заботясь о том, что подумают в Москве или Пекине о его политике. Отношения с Советским Союзом строились на политико-коммерческой основе: экономическая помощь в обмен на политические уступки (или обещания таковых).
Конечно, Советский Союз оказывал КНДР экономическую и военную помощь. Отчасти это делалось потому, что Северная Корея отвлекала на себя американские силы, а отчасти - потому, что Москва стремилась обеспечить дружественный нейтралитет Пхеньяна в советско-китайском конфликте. Однако в Москве не хотели излишне вооружать Пхеньян, который, как все понимали, будет использовать полученные им вооружения по своему разумению, ни мало не считаясь с советскими интересами. В особенности это относилось к вооружениям наступательным. На Старой и Смоленской площадях хорошо помнили, как в 1948-1950 г. Ким Ир Сен активно лоббировал свой план внезапного нападения на Юг. Москва опрометчиво дала согласие - и потом потратила немало сил на спасение КНДР от верной гибели.
Поэтому Советский Союз поставлял в КНДР только зенитно-ракетные комплексы и тактические ракеты малой дальности. В 1965 г. в КНДР прибыли 8 пусковых установок ракет «Луна-2» (3Р10), из которых создали первый в северокорейской армии отдельный ракетный полк. Однако ракеты «Луна-2» обладали ограниченной дальностью - не более 55 км. Этого было достаточно для обстрела Сеула, центр которого находится всего лишь в 50 км от границы. Однако наносить удары по глубине территории вероятного противника эти комплексы не могли.
В 1974 г. Южная Корея начала разработку своей собственной ракеты «Пэкком» («Белый медведь»). Южная Корея стремилась создать оружие ответного удара - ведь Пхеньян был недосягаем для армии Республики Корея, в то время как Сеул находился в зоне огня северокорейских комплексов «Луна-2». Программа «Пэкком» была впоследствии свернута под давлением Вашингтона, который руководствовался теми же соображениями, что и Москва - нежеланием давать мощное наступательное вооружение в руки строптивому и непредсказуемому союзнику. Однако в середине 1970-х годов никто не предвидел такого поворота событий. В Пхеньяне стали нервничать и, вполне в духе гонки вооружений, готовить «ответ» на южнокорейский «ответ».
Поскольку Советский Союз категорически отказывался вооружать Северную Корею баллистическими ракетами, в КНДР решили обратиться к Китаю. В апреле 1975 г. Ким Ир Сен во время личных переговоров с Мао сумел получить от Великого Кормчего согласие на поставку в КНДР баллистических ракет с дальностью 600 км. Правда, подходящей системы в Китае не имелось, и ее следовало разработать. Соответствующие работы начались немедленно, но к концу 1978 г. они были приостановлены. Отчасти это было вызвано внутренними противоречиями в китайском генералитете, а отчасти - геополитическими переменами. В 1978-1979 г. возник фактический союз КНР и США, направленный против СССР, и в Пекине не хотели раздражать своих новых американских друзей.
В этих условиях Великому Вождю оставалось только надеяться на усилия собственных инженеров, которые с 1975 г. пытались создать собственную ракетную систему. За основу было решено взять неуправляемую твердотопливную ракету «Луна-М» (9М21), которая поступила на воружение Советской Армии в 1964 г. Ракеты «Луна-М» могли доставить заряд весом до 450 км на расстояние до 70 км. К тому времени подобные ракетные комплексы были поставлены Египту и Сирии. Поскольку было ясно, что купить «Луну-М» непосредственно у СССР не удастся, КНДР договорилась с Египтом, который продал несколько пусковых установок и несколько десятков ракет. Эти ракеты были скопированы северокорейским инженерами и с начала 1980-х пошли в серию.
Однако покупка и копирование «Луны-М» была лишь пробным шаром. В 1980 г. КНДР купило в Египте куда более серьезную систему - советскую жидкотопливную ракету Р-17 (версия 9К72), известную на Западе как SCUD-B. Эта ракета, и поныне находящаяся на вооружении Российской Армии, обладает дальностью в 300 км и в состоянии доставить до цели боевую часть весом до 1000 кг. 300 км - вполне приемлимый для КНА радиус, он позволяет поражать на большей части территории Южной Кореи.
К 1984 г. северокорейские инженеры завершили копирование 9К72 и провели ее испытания. Северокорейская копия ракеты известна под условным обозначением «Хвасон-5». В своем первом варианте она была точной копией советского прототипа, но со временем корейским инженерам удалось несколько увеличить дальность ракеты. Для того, чтобы повысить точность ракеты, северокорейские спецслужбы попытались закупить необходимые технологии за границей. В 1984 г., например, в Нью-Йорке был арестован иранский бизнесмен, который пытался поставить в КНДР части для системы наведения. В 1987 г. из СССР был выдворен курсант Академии Фрунзе, который пытался скопировать материалы, касающиеся ракетных технологий.
В 1988-1990 гг. «Хвасон-5» была серьезно модернизирована. Новая ракета, получившая название «Хвасон-6», при весе БЧ в 700 кг имела дальность в 500 км. Это, наконец, позволило удовлетворить главное требование северокорейских военных - возможность поражать цели на всей территории Южной Кореи. Всего в КНДР было произведено от 600 до 1000 ракет «Хвасон». Примерно половина из них ушла на экспорт. К тому времени ракетная программа неожиданно превратилась в важный источник валютных поступлений. КНДР была одной из немногих стран мира, которые могли не считаться с окриками из Москвы и Вашингтона - и, одновременно, обладательницей ракетных технологий. Эти технологии Северная Корея была готова продавать всем, кто мог хорошо заплатить, не особо заботясь о политических последствиях. Первыми покупателями стали иранцы, которые летом 1987 г. закупили партию ракет «Хвасон-5» (в Иране известны как «Шехаб-1»). Иранская армия широко применяла эти ракеты во время войны с Ираком, проведя около 80 боевых пусков по иракским городам. Еще одна партия «Хвасон-5» была продана в ОАЭ. «Хвасон-6» поставлялся в Иран, Сирию, Вьетнам, Ливию.
К 1990 г. Северная Корея могла гордо именовать себя «ракетной державой». Несмотря на бедность и технологическую отсталость страны, северокорейские инженеры - при немалой помощи разведки - сумели разработать и в краткие сроки поставить на вооружение армии КНДР относительно современные ракетные комплексы. В этих условиях было решено сделать следующий шаг - перейти к ракетам большой дальности. Это было необходимо и потому, что с середины восьмидесятых в Корее активно шли работы над созданием ядерного оружия, которое нуждалось в средствах доставки. Первой северокорейской ракетной системой, которая могла поражать цели за пределами собственно Корейского полуострова, стала «Нодон-1» (принятое на Западе условное наименование). Первый испытательный пуск в 1990 г. закончился катастрофой - ракета взорвалась на стартовой площадке, но последуюшие пуски в 1993 г. прошли успешно. Характерно, что на пуски пригласили и потенциальных покупателей - иранских и пакистанских военных (еще одно напоминание о том, что северокорейская ракетная программа преследует не только военные, но и коммерческие цели!). На начало 2000 г. было произведено от 75 до 100 ракет этого типа.
Обладая дальностью в 1300 км и весом БЧ в 700-100 кг, «Нодон-1» в состоянии нанести удар по Токио, Пекину, Тайбэю или Хабаровску, хотя главные его потенциальные цели - это американские базы в Японии. «Нодон-1» представляет из себя увеличенный примерно в полтора раза «Хвасон-6». По утверждениям западной прессы, в работах над ракетой принимали участие и инженеры из стран СНГ (возможно, работавшие по частным контрактам).
Технология производства «Нодон-1» была передана Пакистану, где был собран аналог северокорейской системы - ракета «Гхаури». Она не только является точной копией «Нодон-1», но и включает поставленные из КНДР узлы и компоненты. Именно эта ракеты может быть использована в качестве носителя ядерного оружия в случае конфликта с Индией. Другим покупателем системы стал постоянный клиент северокорейских ракетчиков - Иран, в котором «Нодон-1» известна как «Шехаб-3». Интерес к новой системе проявляли и иные постоянные покупатели - Сирия, Ливия и Египет.
Наконец, в середине 1990-х годов началась работа над многоступенчатыми ракетами, которые уже могут считаться межконтинентальными. Массовый голод, который в 1995-1999 гг. привел к гибели нескольких сотен тысяч человек, не остановил энтузиазма разработчиков, хотя и несколько замедлил осуществление проекта. Результатом их усилий стали ракеты «Тэпходон-1» (дальность 2500 км) и «Тэпходон-2» (7000 км).
«Тэпходон-2» известен и тем, что послужил основой для первой корейской космической ракеты, которая была запущена 31 августа 1998 года с полигона Мусан-ри на побержье Японского моря. В тот день северокорейские СМИ радостно оповестили мир об очередном триумфе чучхейской науки и техники - запуске северокорейского искуственного спутника земли. По их утверждениям, спутник вышел на орбиту и приступил к выполнению своей задачи - трансляции революционных песен о Любимом Руководителе Ким Чен Ире.
Правда, данные американской технической разведки заставляют сомневаться в этих утверждениях. Скорее всего, Пхеньян, как всегда, блефует. Никаких песен о Великом Вожде с орбиты не доносилось и доноситься не могло: по американским данным, спутник не вышел на орбиту и упал в Тихий океан в 4000 км к востоку от Кореи. Пожалуй, этим утверждениям можно верить: американцам сейчас выгоднее не преуменьшать, а преувеличивать эффективность северокорейской ракетной программы.
Запуск спутника страной, которая находится в тисках жесточайшего голода, может показаться странным и просто безумным поступком. Однако в пхеньянском безумии почти всегда есть логика. Запуск воочию продемонстрировал, что КНДР обладает ракетными технологиями, которые примерно соответствуют советскому или американскому уровню серелины 1950-х годов. По сути, запуск стал пиаровской акцией, которая привлекла внимание всего мира к северокорейской ракетной программе. Зачем ей такое внимание? В военном отношении программа эта, в общем, остается незначительной. До создания ядерных боеголовок КНДР пока далеко, а с обычными БЧ эти малоточные ракеты представляют скорее психологическую, чем военную опасность.
Однако ракетная программа важна по двум причинам. Во-первых, она приносит немалые деньги. КНДР готова продавать ракетную технику тем государствам, которые нигде больше приобрести ее не могут (главным образом, из-за всяческих американских эмбарго). Во-вторых, ракетная программа сама по себе является важным козырем в переговорах с Западом. В 1994 г. Северная Корея согласилась поставить под международный контроль свою ядерную программу, приостановив работы над ядерным оружием. В обмен на это США, Южная Корея и Япония согласились построить в Северной Корее два мощных реактора на легкой воде, а также бесплатно поставлять в КНДР по 500 тысяч тон нефти ежегодно. Учитывая, что ядерная программа ушла не слишком далеко (а, возможно, во многом вообще являлась блефом), подобный «обмен» нельзя не считать успехом пхеньянской дипломатии. Аналогичные соглашения по поводу ракет также вполне вероятны.
С другой стороны, для США северокорейская ракетная программа тоже имеет немалое значение. Она дает хороший предлог для разработки и развертывания системы противоракетной обороны. Если бы не северокорейские ракетные эксперименты, получить от Конгресса деньги на создание такой системы было бы много сложнее. По этой причине Вашингтон реагирует на северокорейские ракетные исследования крайне эмоционально. С другой стороны, те члены «ядерного клуба», которые не очень рады американским попыткам создать систему ПРО, пытаются доказать, что страхи, вызыванные пхеньянским ракетными экспериментами, не имеют под собой никаких оснований (такую позицию занимают Россия и Китай). А Пхеньян тем временем пытается использовать противоречия своих соседей для того, чтобы получить с них еще больше экономической помощи и политических уступок.
Начавшаяся четверть века назад ракетная игра продолжается...
Единственная известная на сегодняшний день официальная фотография, на которой запечатлен запуск северокорейского спутникаИсточник: А. Н. Ланьков
